Наша сила в вере

Церковная община в Болотнинском районе в том виде, в котором она существует сегодня, преимущественно была сформирована после приезда в наш город отца Стефана.

Как следует из имеющихся записей, в июле 1945 года было получено разрешение на открытие молитвенного дома (Постановление Совета по делам РПЦ при Новосибирском обл. исполкоме от 27 июля 1945 года). В октябре этого года митрополит Варфоломей назначил в Болотное священника о. Стефана (Крылова), который оформил регистрацию прихода у Созонёнка П.Н., уполномоченного Совета по делам РПЦ при Новосибирском обл. исполкоме, 18 октября 1945 г. за № 18-45.

В своём информационном докладе в 1946 году Созонёнок П.Н. сообщает: «В сентябре 1946 г. приходской общиной г. Болотное куплено помещение под молитвенный дом вместимостью до 250 человек. После небольшого ремонта и осмотра комиссией начнёт функционировать». Первое богослужение состоялось на Покров - 14 октября 1946 года.

Молитвенный дом находился на улице 2-Кондукторская, 7. Куплен он был на пожертвования прихожан и жителей Болотного (ходили по сбору с «кружкой»). Новый храм был освящён митр. Варфоломеем в 1948 году в честь Святителя и Чудотворца Николая Мирликийского, как и прежний храм.

В 1947 году общиной был куплен дом с надворной постройкой за 25.000 рублей по улице 1-Кондукторская, 8 (смежная территория), для проживания священника (договор от 8 октября 1947 года).

Отец Стефан, первый настоятель новой церкви, сделал очень много для прихода. Когда он умер, его похоронили на старом кладбище в безымянной могиле, боясь возможного осквернения. Тем не менее, верующие знали и знают, чья это могила, потому что на ней стоит ажурный крест со старого сгоревшего храма (который когда-то стоял на пересечении Комитетской и Московской, где сегодня поклонный крест).    

Отец Стефан был рукопреклонен ещё до революции, а после революции переходил к обновленцам, которые шли по пути полного слияния с новой властью, с новой идеологией. В общем, стремились выжить при новых реалиях. И Советская власть поначалу их поддерживала: повсюду обновленцам отдавали самые значимые храмы. Так было с Болотнинской церковью, которая когда-то стояла на улице Комитетской. Есть мнение, что и Турнаевский храм на какое-то время достался обновленцам, но этому нет ни одного подтверждения, так как священник и церковный староста были расстреляны.

В 40-ые отец Стефан покаялся и вернулся в русскую православную церковь. Его простили, приняли и дали Болотнинский приход, который на тот момент уже не имел храма. Его закрыли, потому что у власти были свои планы относительно здания церкви. Здесь предполагалось строительство спиртзавода, затем здание решено было передать в аренду промартели, но закончилось всё тем, что там открыли кинотеатр «Победа». В общем, людей лишили возможности посещать церковь. Но верующие не сдались, они продолжали молиться даже без храма и без священника. Известны дома, в которых собирались верующие. Люди обращались к Богу у Т.Е. Земцова, проживавшего по ул. Советской, 42; у М.К. Лапенко по ул. Нарымской, 85; у А.М. Вужаркиной по ул. Октябрьской, 25. А ещё по преданию прихожан, несмотря на отсутствие храма, приход никогда не оставался без окормления. В то время священников часто ссылали подальше от глаз - на Дальний Восток, в Иркутскую область. И многие из них ненадолго останавливались в Болотном. Вот они-то и совершали тайные богослужения: зимой -  в частных домах, летом - в лесочке за Солдатским озером. Это было очень опасно, но, видимо, стойкие верующие скрывали от властей совершение обрядов.

Хотя всё-таки были люди, сотрудничавшие с властями. По воспоминаниям одой прихожанки, в 60-ых годах в Николаевском храме был церковный староста, который передавал властям сведения о тех, кто крестился, венчался и так далее. Потому-то люди старались скрыть сей факт и потому-то не все записи о совершённых в стенах храма таинствах сохранились. Некоторых из них просто не было. Атеизм атеизмом, но даже партийные чиновники тайком крестили своих детей. Если не сами, то их родственники, а этот факт нужно было утаивать, чтобы избежать проблем. Был случай, когда крестить ребёнка одного из партийных работников пришла бабушка. Пока она вместе с другой прихожанкой отвлекала разговорами «верного» старосту, священник проводил обряд крещения в сторожке.

Не жаловали чиновники священнослужителей. Репрессий уже не было, но была другая проблема - что-то вроде материального наказания. Священники, например, должны были отдать государству половину своего жалования. Хотя в церкви существовало официальное трудоустройство, это не гарантировало, что по достижению пенсионного возраста священник получит свою пенсию. Как правило, их лишали денежного пособия по старости. Поэтому существовал специальный церковный фонд, из которого и платилась пенсия работникам церкви. Проблемы могли ожидать и обычных людей, которые трудились в другом месте, а в церкви иногда подрабатывали, например, пели в церковном хоре либо сторожили храм по ночам. Когда об этом становилось известно, так сказать, широкой общественности, «неблагонадёжных» ругали на собраниях, урезали им зарплату, лишали премий. В Никольском храме была певчая, которая в миру работала на железной дороге. Пенсия у женщины должна была быть очень хорошей, но именно из-за её церковной деятельности власти значительно урезали пособие, да так, что она стала получать «минималку», будто вовсе нигде и никогда не работала. И тогда по ходатайству настоятеля прихода митрополитом области ей была назначена церковная пенсия.       

Есть данные о том, что в Болотнинском приходе служили очень известные в Сибири священники. В советское время на территории области существовали всего три прихода - Туруханская церковь (ныне Вознесенский кафедральный собор), приход Святителя Николая Чудотворца в селе Ново-Луговом и приход Святителя Николая Чудотворца в Болотном. Потому после обряда рукоположения священников направляли служить в эти храмы. После кончины отца Стефана настоятелем Болотнинского прихода стал священник Пётр Благовидов. А через год настоятелем был назначен протоиерей Пётр Беляев, при котором был перестроен жилой дом, сторожка-крестильня. 3 апреля 1952 года Святейший Патриарх Алексей наградил отца Петра митрой.

В последующие годы в храме настоятельствовали иеромонах (ныне архимандрит) Серафим Брыскин, священник (ныне протоиерей) Павел Патрин, протоирей Николай Чугайнов. За это время храм расширили, перестроили. При настоятельстве протоирея Николая в храме были проведены большие строительные работы, церковь стала двухэтажной. Отремонтирован дом причта. Построено здание, в верхнем ярусе которого расположена гостиница, просфорная, в нижнем полуподвале оборудована кочегарка, складское помещение. В церковных помещениях, в том числе и в храме, проведены центральное отопление и водопровод. В 1980 году был установлен новый резной иконостас, работы мастера М.И. Селезнёва из Рубцовска.

Николай Чугайнов в советское время сделал очень много для всей Новосибирской епархии. Его считали архитектором от Бога: он сумел восстановить один старинный храм. В попытке спасти Турнаевский храм от разрушения разработал проект, как храм перевезти в Болотное. Храм-то был признан памятником архитектуры только в 80-ых годах, а до этого времени была угроза его потерять. Протоирей строил храмы в пригородах Новосибирска. За это ему пришлось даже отбыть срок -  три года заключения. Ну, нельзя было тогда строить храмы. Нельзя было официально продавать стройматериалы церкви. Николай Чугайнов тайно договаривался с продавцами, покупал, а документы (накладные) на это отсутствовали. Пришла с проверкой комиссия и постановила: строительство ведётся незаконно. Арест, срок…

Служивший у нас отец Серафим (сейчас - архимандрит в одном из сибирских монастырей) был известен как художник-иконописец. К примеру, в Никольском храме есть созданные его руками иконы «Троица» и «Спаситель». Ещё он расписал потолки в храме, к сожалению, после реставрации росписи не сохранились, но прихожане прекрасно помнят этот факт. Писал он и картины на религиозную тему. С отцом Серафимом связано много историй. После Болотного он служил в Томске. Решили там строить крестильный дом, а нельзя! Так верующие разгружали кирпичи во дворах своих домов, а потом несли по кирпичику на место строительства, по ночам клали стены. Проверяющие приходили: откуда? как? А прихожане только плечами пожимали: знать не знаем, ведать не ведаем. Тайком отец Серафим расписал стены Петропавловского собора в Томске, где был настоятелем. Ночью ставили леса, писали фрагмент, разбирали леса. А подловить их за этим делом не могли, потому что сторож запирал их в храме под замок и наотрез отказывался отпирать без настоятеля. В Болотном отец Серафим запомнился прихожанам ещё и тем, что при нём в местном храме был сформирован сильнейший церковный хор. В храме сохранились рукописные ноты – партитура для четырёхголосного хора (это считается профессиональным хором), который исполнял серьёзные церковные произведения композиторов Чайковского, Рахманинова и других.