Воспоминания старого дома

И вот наступает такая длинная ночь. Дому не спится, он подводит итоги своей жизни и вспоминает разное, по-старчески всхлипывая брёвнами и изредка поскрипывая половицами. Дому есть что вспомнить. Дом помнит очень хорошо, как его строил первый, любимый Домом хозяин по фамилии Голишев. Это был отчаянный и трудолюбивый человек. Дом никогда не видел его праздно сидящим на скамейке, хозяин всегда находил себе работу. Он пришёл в деревню откуда-то из России, хозяин не любил говорить о своей жизни там, как он называл, в Россее.

Одна большая и широкая улица в Болотном шла вдоль Тракта и называлась улица Московский Тракт. Голишев строил большой добротный дом в центре этой улицы. Здесь он решил поселиться навсегда, здесь будут жить его дети и внуки. Четыре большие светлые комнаты, большой добротный подвал и обширное подворье, где хозяин держал домашний скот и множество лошадей, ведь Голишев занимался ямским промыслом, и Дом помнит, когда на подворье было по 50 и более лошадей. Может, Дом задремал, и ему вдруг послышалось всхрапывание лошадей и неистовый лай собак. Он увидел своего хозяина в длинном овчинном  тулупе и в тёплой шапке, который заводил на подворье лошадей, тянущих груженые доверху сани. Увидел, как наяву, выскочивших полураздетых ребятишек, радостно встречающих своего тятьку. 

Очнувшись от дремы, покряхтывая и поскрипывая, Дом вспоминал, как мимо него изредка проносились с гиканьем верховые, взмахивая направо и налево нагайкой, разгоняя с дороги зазевавшихся детей и тёток в чёрных платках в длинных холщёвых юбках. Хозяин, наблюдая эту картину из больших окон, посмеиваясь, говорил, что опять повезли золото Царю-батюшке.

Видел и слышал Дом многое. Вот послышался звон, Дом хорошо знал, что это не светлый церковный колокольный звон и не ямщицкие колокольчики звенят, это звенят кандалы. Прищурив ставнями свои многочисленные окна, он с жалостью и страхом смотрел на измученных голодных людей, которые, понурив головы, медленно и устало брели по Тракту. Дом слышал, как хозяин шепотком рассказывал своей жене Акулине, что многие из закованных в кандалы пострадали невинно, за правду.

Радостно было Дому наблюдать, как хозяева вместе с детьми собирались по воскресеньям в церковь, которая была близко от Дома. Любил Дом, когда малиновым звоном звонили колокола на колокольне, любил смотреть на нарядных болотнинцев, спешащих в церковь. Много воспоминаний у Дома связано с церковью. Дом знал, что в 1843 году церковь в Болотном была освящена. Престол был один – во имя трёх Святителей Петра, Алексея и Ионы Московских всех России чудотворцев. Помнит дом и ту страшную зиму 1864 года, когда Трёхсвятительская церковь занялась ярким пламенем, помнит, как плакали женщины и дети, глядя на яркие огненные языки.

Дом зябко поводит своими брёвнами, которые тут же начинают поскрипывать и подрагивать. От этого звука проснулись хозяева и, полежав в темноте, тут же заснули. А Дом вновь вернулся к своим воспоминаниям. Конечно, через три года на том же месте возвели точно такую же церковь, но теперь, как слышал Дом, престол в церкви был во имя Святителя Чудотворца Николая. Видел Дом, как с холщёвыми сумками в сторожку церкви бегали ребятишки, хозяин говорил, что они учатся грамоте. Потом подросли дети хозяина и тоже стали там учиться. Хорошее было время: весёлые детские голоса, ржание лошадей, обозы с товаром – всё это было как вчера.

Помнил Дом и то время, когда его стали ремонтировать пришедшие рабочие. Они приподняли его бревна повыше, углубив подвал. В верхних комнатах стал жить какой-то приезжий человек со своей семьёй, и Дом впервые услышал незнакомые слова «гувернантка» и «горничная». Семья же хозяина перешла в подвал. Дом слышал, как хозяин говорил, что это ненадолго. Вот построят железную дорогу, и инженер уедет дальше. Дом с интересом наблюдал, как инженер чертил какие-то бумаги. В свой кабинет он не пускал никого, уходя – закрывал на замок, и даже уборку комнаты делали при нем. А однажды Дом вздрогнул от незнакомого резкого звука, и за огородами промчалась большая железная лошадь. Вечером Дом чутко прислушивался к разговору хозяев. Оказывается, железную лошадь, так страшно ржавшую, называли паровозом. Паровоз этот будет возить товары и людей быстрее лошадей, и никакие расстояния ему не помеха. А Хозяин, сидя со своими домочадцами за столом, сетовал, что сейчас уже не надо держать столько лошадей и придётся заняться чем-то другим. 

Да, много помнит старый Дом – и хорошего, и плохого. Но на сегодня воспоминания утомили его, скоро – рассвет, а он ещё не отдохнул. Скрипнув в последний раз половицами, Дом удобно устраивается на отдых.