Солдатская вдова без права ею быть

Родилась Антонина Ильинична 14 ноября 1920 года пятым ребёнком в бедной многодетной семье в деревне Луговая, которая находилась на острове Симан реки Оби.

Мы попросили её рассказать о себе, и вот что она вспоминает о своём детстве: «В семье было 12 детей, жили бедно. Деньги, вырученные от продажи рыбы, лесных ягод и кедровых орех, семья тратила на приобретение необходимых для подворья сенокосилок, молотилок и жалеек. Не оставалось ни на еду, ни на одежду - мы часто плакали. В 30-ые годы семью раскулачили. Забрали всё, до шерстинки, до перинки, оставив детей голыми. Мы рады были тому, что не сослали. Мы видели, как потом повсюду по кустам были разбросаны наши сенокосилки и жалейки, доставшиеся нам кровью и потом. Смотреть на это было больно ¬ обижались на отца, который виновато отводил глаза».

В 17 лет Антонина вышла замуж за хорошего деревенского парня Алексея Степановича Удальцова. Шел 1937 год, регистрировать брак в глубинке было не принято, но стала она Удальцовой на миру и по документам. Самое время жить, но через год и два месяца в 1939 году молодого мужа забирают на срочную службу, оттуда – на фронт. Так и не вернулся. После войны пришла похоронка, но Антонина не хотела верить и не верила в смерть Алексея. Продолжала ждать. И только в 2004 году в Книге Памяти нашли запись: погиб в первые месяцы войны 11 сентября 1941 года под Москвой.

Спустя 4 месяца после ухода Алексея в армию родился у Антонины первенец, радость и надежда, смысл жизни - Александр Алексеевич. Но счастье материнское было недолгим: в год сын умирает. Так и прожила всю жизнь одна. Замуж выйти? А вдруг Алексей живой, а вдруг придёт.

Вся её жизнь – работа, многогранная, нескончаемая, чаще непосильная, в колхозе, в артели, на собственном подворье. Об этом она рассказывает много и охотно: «Работала круглый год с утра до вечера не покладая рук. Мужиков в деревне после войны не осталось. Вся работа - на женщинах. А что я! Мужика нет – заступу нет. Детей нет – отгородиться нечем. Гоняли меня на работу каждый день без отдыха, а благодарности никакой: похвалят раз в год на собрании по поводу годовщины революции, вот и всё.

Весной пахали, боронили на быках, сеяли вручную. Работали ночью: один с фонарём – светит, другой рядом - разбрасывает семена. Не скажу, за плугом не ходила, а быка водила. Бывало, он ляжет и не встаёт, пока не належится. Стоишь и ждёшь, и бьёшь, а то и плачешь. Летние работы начинались с закладки силоса, а силос – осока да бурьян. Затем - заготовка сена, я больше на стогу стояла. За лето трое штанов изнашивала. Если под стогом стояла, большой пласт брала, чтобы не хуже мужиков, чтобы трудодень поставили.

Осенью жала, большей частью – серпом. Снопы вязали и ставили в суслоны, потом на пароконке (тележка такая, по бокам жерди набиты) возили на ток, делали кладь, потом молотили, а было всего три молотилки. Семя веяли и сдавали государству, а соломку льна мяли, трепали, чесали – обеспечивали себя работой на всю зиму. Зимой тем легче, что на морозе меньше, но работы всё равно было невпроворот. При топившейся печке пряли на кроснах, получалась ткань - холст, из которого шили мужикам чембары, детям – рубашки, а себе – что останется.

Зимой возили с полей соломку, приходилось мёрзнуть: одежонки¬то не было. Были и радостные моменты в жизни: придумали «грабельки», кузовок к литовке, чтобы сразу был сноп, за это два трудодня ставили. Один год соседний Насоновский колхоз с уборкой не справился. Я одна с мужиками на «подмогу» поехала: кроме трудодней «прогрессивку» платили: килограмм овса за день. И на покосах поощряли: 50 соток выкосишь – полкилограмма печёного хлеба дадут, сто соток – килограмм. Я по 75 выкашивала.

Плохо жили из¬за налогов: каждый год надо было сдать 12 килограммов сливочного масла, 36 килограммов мяса, 100 яиц, 4 килограмма брынзы, полторы шкуры с овцы. Конечно, с одной овцы столько не возьмёшь – плати чем­либо другим, лучше – деньгами.

Разрешалось иметь на подворье одну корову, земельный участок в 15 соток. Если при ревизии, которая проводилась два – три раза в год, обнаруживалось больше, посаженное вырывали с корнем. Свиней и птицу не держали: их нечем было кормить. Агенты ходили по дворам, забирали все деньги, не оставляя на спички. Чтобы заплатить агентам, всю собранную в лесу ягоду и пойманную в реке рыбу на тележках увозили продавать на базар в райцентр Болотное. Делали пять ходок за лето. Заставляли подписывать заём: ты в государство – деньги, тебе ¬ облигация, документ, где указана отданная тобой сумма. Может быть, когда­нибудь будет выигрыш. Так помогали государству.

Страшно вспоминать, да разве всё расскажешь! Сейчас на государство обижаться грех: держи скотину, картошки сажай, сколько хочешь. Пенсию домой приносят - хорошие деньги. Вода в доме. Племянники не бросают. Жить бы да жить, да сильно руки болят». Я побывала в гостях юбилярши и узнала, что девичью фамилию Антонине Ильиничне пришлось вернуть, когда в 1975 году она оформляла пенсию: подтвердить фамилию мужа было нечем. Поэтому и не вдова, поэтому и нет для неё льгот. А ведь приглашали Антонину Ильиничну на праздники в ДК и школу на вечера, уроки, поздравляли и чествовали как вдову, и все её знали как вдову, и никому в голову не приходило усомниться в этом.

С некоторой обидой в голосе, наверное, на саму себя, а может, на законы государства, она называет имена женщин, которые выходили замуж за участников войны и хоронили их в мирное время. Эти женщины признаны вдовами. Антонина Ильинична по-прежнему делится воспоминаниями, сама топит печь и готовит кушать. Выкопала картошку, засолила несколько банок огурцов и помидоров. Вязать и прясть перестала недавно: глаза стали видеть хуже.

А.И. Таскаева награждена тремя юбилейными медалями. Любима родственниками и уважаема людьми. Уходя, я ещё раз осмотрела комнаты и дом... Грустно. Нет, не так должны сегодня жить те, кто вынес тяжелейшие испытания нашей истории, чьим непомерным трудом восстанавливалась и поднималась страна. Дорогая Антонина Ильинична, поздравляем Вас с днём рождения, с юбилеем. Желаем Вам хорошего здоровья, радости, душевного тепла окружающих. Живите много­много лет. Мы гордимся Вами. Вы для всех пример мужества и трудолюбия, несгибаемой стойкости и человеческой доброты, пример христианского смирения. Простите нас всех: руководство колхоза и местную администрацию, социальные службу и односельчан - за то, что сделали и делаем для Вас далеко не всё.

Н. ЗАХАРОВА, председатель первичной ветеранской организации с.Кругликово